"Проукраинским здесь было быть опасно". Как Одесса в 2014 году не стала частью путинской "Новороссии"

Второго мая 2014 года в Одессе пророссийские активисты с огнестрельным оружием напали на марш футбольных фанатов и проукраинских активистов. Были убиты два проукраинских активиста. В ответ проукраинские демонстранты двинулись на площадь Куликово Поле, где находился палаточный лагерь "антимайдановцев". Пророссийские активисты укрылись в здании Дома профсоюзов. Участники противостояния с обеих сторон стали бросать друг в друга бутылки с горючей смесью. Начался пожар, в результате которого погибли 42 человека. Еще четыре куликовца погибли во время столкновений в городе. Это стало кульминацией противостояния между проукраинскими и пророссийскими активистами и завершением так называемой "русской весны" в Одессе.

К десятилетию с начала боевых действий в Украине Настоящее Время подготовило проект об украинских регионах, ситуацию в которых в 2014 году Россия пыталась дестабилизировать и которые Владимир Путин назвал "Новороссией".

В этом материале мы рассказываем о том, как в 2014 году Одессе удалось избежать крымского, донецкого и луганского сценариев.

"Одессу спас Донбасс"

"Нас спасло то, что к моменту второго мая уже произошла аннексия Крыма и началась война на Донбассе, – вспоминает одесская активистка Виктория Сибирь. – На Донбассе было меньше времени, а мы все же успели подготовиться. Мы выиграли два месяца подготовки именно ценой Донбасса. После событий на Донбассе наши полуватные [горожане] поняли, что такое "русский мир". Второго мая переломили ход событий именно одесситы, которые не хотели, чтобы сюда вошли чужие и отобрали их бизнесы. Сыграло роль и то, что в Одессе очень сильно ощущается принцип, что идеология идеологией, а свой гешефт нужно иметь".

"Однако ситуация в Одессе была очень непростой, – говорит профессор кафедры истории Украины Одесского университета Тарас Винцковский. – Угрозы были, и есть факты, которые совпадают по логике, методологии реализации и хронологии с теми событиями, которые происходили в Донецке, Луганске, Харькове, Запорожье и Днепре в марте и апреле 2014 года, где по единому плану, сформированному в Кремле, внедрялись в жизнь идеи распространения "русского мира". Это была программа, которую в Кремле назвали "русская весна". И Одесса была одним из ключевых городов, где этот план, по мнению кремлевских политологов и спецслужбистов, должен был быть внедрен в жизнь в полной мере. Но этого не произошло".

"На момент начала Евромайдана у нас были довольно ватные настроения, – продолжает Виктория Сибирь. – Москва вливала много денег в развитие "русского мира" именно в Одессе. Такого [негативного] отношения к украинскому языку или культуре, как у нас, я не видела ни на Донетчине, ни на Харьковщине. Это было очень большой проблемой, потому что юг всегда очень интересовал кацапов из-за порта, было очень опасно. Помню, когда в 2012 году были приняты языковые законы Кивалова – Колесниченко, в какой-то момент мы начали пикетировать нашу администрацию. Нас тогда было человек десять на всю область, а против нас собирали митинги регионалов и коммунистов. В этом же 2012 году мы с друзьями основали подпольный клуб изучения украинского языка. Подпольный, потому что напрямую в Одессе это было невозможно сделать, поскольку постоянно шли угрозы. Эсбэушники тогда воевали с проукраински настроенными людьми вместо того, чтобы перекрывать каналы финансирования из России. Давление было постоянным. Быть проукраинским здесь было очень опасно".

"Хотя сейчас, по прошествии времени и глядя на события весны 2014 года, я понимаю, что люди в Одессе тогда были индифферентными, – говорит Виктория. – Они были более русскоязычными и русскокультурными, но не думаю, что на момент начала Евромайдана у них было какое-то осознание своей позиции. Вокруг было много пророссийских партий, но если бы такие настроения были повальными, то у нас второго мая все произошло бы по-другому".

"Патриотическая часть Одессы демонстрировала свою позицию и раньше, – продолжает Тарас Винцковский. – Мы можем вспомнить "оранжевую революцию", в которой одесситы принимали активное участие. А за десять лет, с 2004 по 2014 год, количество патриотов в Одессе увеличилось. К этому я бы добавил еще один важный фактор: в патриотический лагерь перешла часть людей, которых можно было назвать нейтральными. В момент экзистенциальной угрозы со стороны России в их сознании произошла эволюция, они ощутили единство со своей родиной и встали на ее защиту".

Электоральные настроения в Одесской области всегда считались более пророссийскими, чем в соседних областях (не только более западной Винницкой, но и южной Херсонской). Историки объясняют это спецификой области.

"Одесская область – самая большая в Украине, – отмечает Тарас Винцковский. – Есть север Одесской области, которая исторически – Подолье. Это часть исторического региона в границах нынешних Винницкой, Хмельницкой и частично Тернопольской областей. Южнее Подолья и до Днестра – это другой регион, который сформировался в более позднюю эпоху, в эпоху раннемодерного времени. Также есть южная часть Одесской области, которая раньше называлась Измаильскою областью, – это Южная Бессарабия (Буджак), которая с 1918 по 1940 год входила в Румынское королевство. Это регион с более смешанным населением с точки зрения этнического происхождения, полиэтничный регион. И вот такой сложный симбиоз и сформировал специфику Одесской области. Можно говорить, что в тех частях Одесской области, где значительную часть населения составляли не этнические украинцы, были более выражены пророссийские взгляды. Такую [пророссийскую] картину в значительной степени создавала бывшая Измаильская область, а также сама Одесса".

"Одесситам начали рассказывать, какими они должны быть"

Российская пропаганда и сам Владимир Путин неоднократно называли Одессу "русским городом". Однако с этим не согласны историки. "Одесса не может быть "русским городом" минимум по двум причинам, – отмечает Тарас Винцковский. – Во-первых, Одесса как город существовала еще до вхождения в состав Российской империи. Первое письменное упоминание о городе, который тогда еще назывался не Одесса, а, по разным вариантам, Коцюбеев или Кочубеев, зафиксированы еще в 1415 году. Во-вторых, Одесса – это неотъемлемая часть Украины, и это признано на уровне международного права с 1991 года".

Одесса всегда позиционировала себя как европейский город, отмечает профессор кафедры истории Украины Одесского университета Тарас Гончарук.

"В Одессе больше, чем в других регионах СССР, были выражены традиции, которые подчеркивали европейскость, – говорит он. – Когда я служил в советской армии, то удивился, что, например, в Москве не было принято сидеть в кафе. Они сидели по квартирам, некоторые выпивали в подъездах. А в Одессе, как и во Львове, кафе были для всех категорий граждан – от состоятельной интеллигенции до грузчиков. Одесса всегда считала себя европейским городом, который был коммуникацией между Украиной и миром".

При этом Одесса всегда оставалась украинским городом, говорит Гончарук: "Я родился в Одессе в 1965 году, и меня отец назвал Тарасом в честь Тараса Григорьевича Шевченко. Ничего антиукраинского я не слышал. Сначала, конечно, я был русскоязычным, однако мои бабушки и дедушки, которые жили рядом в Одесской области, были украиноязычными. А в самой Одессе всегда любили красивый украинский язык, всегда к этому здесь отношение было позитивным".

"Понятно, что такой город не может быть мононациональным, – продолжает Тарас Гончарук. – Еще с XIX века здесь были разные общины. Однако до советских времен осталась разве что серьезная еврейская община. К сожалению, на это очень негативно повлиял Холокост, но тем не менее она оставалась. Конечно, еще было такое, что, например, у меня в классе значительная часть была детей военных, которые родились где-то в Петропавловске-Камчатском, а под конец службы отец получил квартиру в Одессе в качестве награды. Это была другая, наносная часть одесской культуры, но они тоже вполне нормально чувствовали дыхание времени".

Однако в 90-е многие одесситы выехали, население города сильно поменялось и начала активно распространяться российская пропаганда, вспоминает Тарас Гончарук: "Тем, кто сюда приезжал, уже вкладывали в голову, как они должны думать. Например, если ты одессит, ты должен быть за Екатерину II. Помню, когда проходило заседание топонимической комиссии, один его участник сказал моему учителю, профессору Анатолию Бачинскому, коренному одесситу, который еще в советские времена преподавал нам историю Украины на украинском: "Как он может называться профессором, если он против памятника Екатерине II?" И потом этот человек был среди тех, кто поддержал снос многих исторических зданий в центре Одессы. Вот такие начали твориться хамские вещи. А люди, которые приезжали сюда в 90-е, говорили, что Одесса на самом деле намного лучше, чем та слава, которая ходила про нее в СССР, что одесситы интеллигентные, не хамы. Но менялась пропаганда – и менялось общество".

По словам Тараса Гончарука, наиболее существенно ситуация изменилась во второй половине 90-х годов: "Это творилось со времен мэра Эдуарда Гурвица, который нам поставил Екатерину II, сделал Одессу побратимом Москвы. Сейчас живет в Хайфе, сам из Могилева Подольского [Винницкой области], окончил ленинградский вуз, но был как "настоящий одессит". Ясно, что это все делалось под влиянием Московии. Сначала это делал Лужков, а потом продолжил Путин. Делалось это через одесские СМИ. То есть одесситам реально начали рассказывать, какими они должны быть. Сначала это было на волне антисоветчины, но потом пришла дореволюционная имперщина. И под все это началась "Ликвидация" (российский многосерийный фильм о борьбе советской власти против бандформирований в Одессе, который вышел в 2007 году. – НВ) и "картина маслом" (фраза, которую употреблял герой этого фильма. – НВ). Но я никогда не слышал в Одессе фразу "картина маслом". Просто как будто пытались научить одесситов говорить – мол, у вас какой-то одесский язык... Это постепенно-постепенно одесситам в голову вбивали. Против этого выступили люди с критическим мышлением, которые понимали, что Украина есть, что это не выдумка Ленина, что Одесса всегда была Украиной. Также была молодежь, которая уже слушала историю Украины в школах и вузах и понимала надвигающуюся опасность, что Московии эта Одесса не нужна. Одесса – это не экспортно-импортный порт для России, это важный порт для Украины. Интерес России в Одессе – это перекрыть Украине выход к миру".

От воздушных шариков к "Самообороне"

21 ноября 2013 года правительство Николая Азарова заявило, что останавливает подготовку к подписанию соглашения об ассоциации между Украиной и ЕС. В этот же вечер в Киеве на площадь Независимости вышли недовольные таким решением. А уже на следующий день на Думскую площадь пришли одесские активисты.

"Мы собрались возле городского совета, – рассказывает Виктория Сибирь. – Помню, тогда еще под памятником Пушкину мы цитировали его: "Здесь "все Европой дышит, веет…" Это отдельная смешная история. Тогда нам казалось, что мы вот походим со своими воздушными шариками и плакатами, и все сразу порешается".

"В первую ночь мы остались ночевать под горсоветом, в палатке нас было четыре человека, – продолжает Виктория. – Всю ночь вокруг нас ходили какие-то стремные люди: угрожали, обещали сжечь палатку. Но мы держались. Потом мы перенесли наш импровизированный палаточный городок к памятнику Дюку – это где-то метров 200–300 от первого места. Людей было не очень много – приходили все знакомые. Но было очень приятно, что люди, которые просто проходили мимо, подходили и говорили, что им тоже не нравится тенденция в стране и перспективы "таежного союза" (так в Украине в негативном контексте называли Таможенный союз, в который входили Россия, Беларусь, Армения, Казахстан и Кыргызстан. – НВ), и оставались с нами".

Однако уже 25 ноября 2013 года одесских активистов разогнали. "В ночь разгона нас было человек 40, – рассказывает Виктория Сибирь. – Против нас вышли около 60 полицейских и сотня "титушек". Вот такое количество людей пришло разносить наши палатки, а у нас их было всего три. Нас разогнали на третью ночь. Это было за несколько дней до разгона студентов в Киеве".

В декабре 2013-го и январе 2014 года в Одессе практически каждые выходные проходили проевропейские митинги, однако обстановка в городе оставалась относительно спокойной.

Переломным моментом стало 19 февраля, когда одесские активисты выступали против расстрелов людей на площади Независимости в Киеве и проводили акцию "Не стреляй!" возле Одесской облгосадминистрации. Тогда вооруженные дубинками мужчины напали на активистов и журналистов. Оператору и журналисту телекомпании "Новая Одесса" разбили голову, оператору "Интера" сломали палец, избили железными прутьями телеоператоров "Нового" и "5-го" каналов, ICTV и фотокорреспондента "Комсомольской правды".

"После Евромайдана в Киеве весь наш движ перешел в Одессу, – вспоминает Виктория Сибирь. – А избиение "титушками" журналистов послужило сигналом и поводом для создания "Самообороны Одессы", потому что мы увидели, что здесь все только начинается. Мои друзья основали эту организацию, а я стала ее пресс-секретарем. В нашу "Самооборону" входили в основном представители одесской интеллигенции – это такая еврейская тусовка, музыкальная тусовка. Это были взрослые дядьки, которые не имели никакого отношения к боевым искусствам, но были вынуждены. Вооружены они были просто деревянными палками. Мы продолжали собираться возле Дюка, однако ключевой организацией стала "Самооборона". Мы осознавали, что в какой-то момент, возможно, придется защищать этот город".

Параллельно с "Самообороной" на Куликовом поле стал собираться "антимайдан". "Нас спасло то, что их тусовка была очень немонолитной, – говорит Виктория. – Они были очень разными – от православных казаков до коммунистов. Там было много местных, но и завезенных было тоже немало. В частности, один из комендантов Куликова поля был из Ростова. Было очень много русских, и они этого даже не скрывали. Из-за того, что там не было единого осознания, чего они хотят, идеологически их было легче побороть. Но на тот момент уже начали заходить российские деньги, и их лагерь очень хорошо себя чувствовал. На свои марши они собирали много "титушни" со всей области. Их прямо автобусами из Болграда, с юга области завозили".

"Крымский сценарий" не прошел

Первого марта, менее чем через неделю после начала аннексии Крыма, в Одессе состоялась пророссийская демонстрация, на которую, по разным оценкам, пришли несколько тысяч человек. А уже второго марта к российскому генконсульству в Одессе вышли несколько тысяч проукраинских активистов с лозунгами "Путин – геть!" ("Путин – прочь!").

На следующий день была запланирована сессия Одесского облсовета. Глава ОДА Николай Скорик созвал ее, чтобы "обсудить ситуацию в стране". У многих местных политиков и активистов были опасения, что во время этой сессии будет попытка совершить госпереворот по крымскому сценарию.

Во время сессии лидер пророссийской организации "Молодежное единство" Антон Давидченко потребовал, чтобы ему дали возможность высказать требования "антимайдановцев", которые звучали во время митинга первого марта.

"Наши требования от Куликова были просты: принятие закона о статусе русского языка как второго государственного, административно-территориальная реформа, то есть федерализация, сохранение памятников исторического и культурного наследия и уголовная ответственность за их порчу и уничтожение", – вспоминал Давидченко спустя пять лет после тех событий.

Пророссийская акция в Одессе 23 марта 2014 года. Фото: AFP

Однако крымский сценарий в Одессе провалился – тогдашний глава Одесского облсовета Николай Тиндюк не позволил Давидченко выступить. В ответ на это толпа пророссийских активистов начала штурмовать здание ОГА, используя дубинки, палки и слезоточивый газ. В это время в сессионном зале депутат-леворадикал Алексей Албу предлагал согласиться с требованиями митингующих и инициировать референдум об особом статусе Одесской области. Однако его не поддержали. Вместо этого одесские депутаты приняли постановление, в котором осудили введение российских войск на территорию Украины и заявили, что Одесса не собирается отделяться от Украины. В ответ на это пророссийские активисты сняли возле администрации украинский флаг и подняли триколор, однако провисел он там недолго.

Во время Одесского марша патриотов, 2 марта 2014 года. Фото: AFP

"Самое страшное, наверное, было именно третьего марта, когда "антимайдан" пытался захватить Одесскую администрацию, – вспоминает Виктория Сибирь. – Но тогда все же было больше драйва и злости. Мы не очень осознавали, что происходит, потому что все еще не могли прийти в себя после расстрелов на Майдане в Киеве. Все происходило очень быстро: тут аннексия Крыма, тут триколоры висят в твоем городе, и ты понимаешь, что так не должно быть. Тогда начали собираться одесситы, которые не имели отношения ни к каким политическим или идеологическим штабам. Администрация у нас находится на проспекте Шевченко – это городская артерия, где очень много офисов. Днем еще не было паритета сил, кацапы (пророссийские активисты. – НВ) тогда были в большинстве. Однако после 18:00, когда у людей закончился рабочий день, туда подтянулась половина города, и даже без драки заставили антимайдановцев снять триколор и уйти".

Активисты одесского Автомайдана привезли в Одесскую областную клиническую психиатрическую больницу №1 человека в смирительной рубашке и маске с лицом президента России Владимира Путина. Одесса, 15 марта 2014 года. Фото: УНИАН

Многие участники этих событий придерживаются мнения, что "русская весна" в Одессе была сорвана именно третьего марта. Однако на протяжении марта и апреля в городе продолжались митинги и проукраинских активистов, и антимайдановцев. Кульминацией же и концом противостояния стали события второго мая.

"Думаю, что события второго мая поставили точку в противостоянии в Одессе и Одесской области, – отмечает Виктория. – После этого там еще пытались раскачивать так называемую "Бессарабскую народную республику", однако второе мая было щелчком по носу всей российской пропаганде, которая рассказывала, как здесь все ждут "русский мир". И уже через несколько дней после второго мая, после этого абсолютного хаоса, мы смогли на бреющем полете пройти над бездной и анархией, и город продолжал нормально функционировать, несмотря на то что все силовые структуры были парализованы. После этого разговор про какой-то там "русский мир" уже не шел".

Столкновения на Куликовом поле в Одессе 2 мая 2014 года. Фото: RFE/RL

Расследование уголовных дел по этим событиям спустя десять лет еще не закончено. В сентябре 2017 года 19 пророссийских активистов были оправданы, двоих из них арестовали по другим обвинениям. Еще четверо антимайдановцев признали себя виновными в массовых беспорядках и получили условные сроки. В суде рассматривается дело и против проукраинского активиста, обвиняемого в умышленном убийстве и посягательстве на жизнь работника правоохранительных органов.

Подробнее о событиях в Одессе 2 мая 2014 года:

"Проукраинским здесь было быть опасно" Как Одесса в 2014 году не стала частью путинской "Новороссии"

"Одессу спас Донбасс"

"Не Донбасс, а юго-восток Украины". Историки – о дореволюционном и советском прошлом Донецкой и Луганской областей

"Одесситам начали рассказывать, какими они должны быть"

Интриги, балконы, расстрелы. Как соратники Берии спасали архитектурное наследие Одессы

Спусковой крючок войны. Как украинские политики теряли Донецкую область, а Россия превратила ее в "ДНР"

От воздушных шариков к "Самообороне"

"Крымский сценарий" не прошел